Тактильные ощущения

Для создания картины мира мозг комбинирует данные от разных органов чувств. Возникающие при этом взаимосвязи и конфликт разных сенсорных каналов иногда оказываются очень интересными (фото с сайта mocoloco.com).

Это бесспорно яркое открытие: в сфере тактильных ощущений, оказывается, возможно создание иллюзий, по своим законам удивительно сходных с иллюзиями зрительными. Каков общий механизм таких "фокусов"? Учёные только приоткрывают завесу тайны.

Необычный опыт поставила группа исследователей из Массачусетского технологического института (MIT), Гарварда (Harvard University) и университета Макгилла (McGill University).

Одни из самых интересных зрительных иллюзий — неоднозначные образы, восприятие которых зависит от направления взгляда и кучи других вещей вплоть до усталости мозга (то есть — длительности просмотра картинки). Вы наверняка знакомы с такими эффектами, когда линии или пятна на изображении начинают двигаться, или когда "выпуклые" кубики на картинке становятся "ямками", и так далее.

	Кристофер Мур считает, что интерпретация мозгом увиденного или ощупанного зависит от контекста, потому мы "обманываться рады" (фото MIT).

Один из авторов новой работы, Кристофер Мур (Christopher Moore) из Массачусетского технологического, поясняет её центральную идею: "Наиболее известные иллюзии связаны со зрением. Но мы заинтересованы в раскрытии общих принципов восприятия и хотели бы убедиться в том, что аналогичные иллюзии могут иметь место в тактильной сфере".

Для этого экспериментаторы решили создать тактильную версию одной известной зрительной иллюзии — движущегося квартета. А заключается она в следующем.

В двух противоположных углах воображаемого квадрата размещаются две большие чёрные точки. С довольно высокой частотой точки эти меняют схему своего расположения: левый верхний плюс нижний правый угол на правый верхний плюс нижний левый.

Людям кажется, что точки движутся вперёд-назад либо по горизонтали, либо по вертикали.

Но интересно: после одной-двух минут просмотра большинство наблюдателей сообщает о том, что направление движения сменилось с вертикального на горизонтальное, или наоборот. Более того, точки могут начать двигаться по кругу, по часовой стрелке или против. Попробуйте сами.

Как правило, вначале точки скачут только в одном направлении, но позже — начинают бегать и вверх-вниз, и вправо-влево. А ещё можно попробовать усилием воли менять направление их прыжков по желанию (иллюстрация MIT).

Поскольку происходит всё это лишь в нашей голове, данная иллюзия (как и множество других причуд восприятия зрительных образов) очень интересует нейрофизиологов.

Авторы опыта воспользовались приборчиком, изначально созданным в качестве дисплея Брайля. Это сантиметровый квадратик, заполненный 60 пьезоэлектрическими актуаторами (аналогами пикселей в обычных дисплеях), способными "поставлять" на кончик пальца любые картинки, передаваемые ему с компьютера.

Группе добровольцев предложили ощутить пальцами тот самый "движущийся квартет". И что же?

Испытуемые сообщили, что чувствуют в точности тот же самый эффект, как и при восприятии данной иллюзии глазами!

Точки, которые на самом деле просто переключались между фиксированными позициями, казалось, двигались по вертикали или по горизонтали. Смена же направления этих прыжков происходила в среднем два раза в минуту.

Vincent Hayward) из центра интеллектуальных машин канадского университета Макгилла (McGill Centre for Intelligent Machines) разработала и построила целую серию миниатюрных дисплеев Брайля, воздействующих на кожу "зрителя". Именно одним из изделий канадцев и воспользовались Мур и его коллеги для создания тактильных иллюзий (фотографии с сайта cim.mcgill.ca)." width="478" height="186">

Группа учёных под руководством Винсента Хейварда (Vincent Hayward) из центра интеллектуальных машин канадского университета Макгилла (McGill Centre for Intelligent Machines) разработала и построила целую серию миниатюрных дисплеев Брайля, воздействующих на кожу "зрителя". Именно одним из изделий канадцев и воспользовались Мур и его коллеги для создания тактильных иллюзий (фотографии с сайта cim.mcgill.ca).

Далее опыт усложнили. Вместо классического переключения пары точек, авторы ввели в картинку настоящее движение — за счёт последовательной активации ряда этих тактильных пикселей.

Испытуемым дали время адаптироваться к восприятию действительно бегающих взад-вперёд (по горизонтали или вертикали) точек. А потом переключили дисплей Брайля обратно на воспроизведение обычной иллюзии – того же движущегося квартета, что и раньше.

Оказалось, что теперь сила иллюзии выросла. И точки в восприятии людей начинали скакать попеременно в ортогональных направлениях.

Учёные полагают, что этот трюк мозг непроизвольно проделывает в ходе регулярной "перекалибровки" своего восприятия окружающего мира. Но тонкости процесса – неясны.

Любопытно, что в ходе ещё одного теста воспроизведение мигающих точек прерывалось на три секунды.

Так учёные выяснили, что большинство испытуемых и после перерыва ощущает точки как движущиеся в том же самом направлении, что и до паузы. А это значит, что принятая ранее мозгом интерпретация неоднозначного образа как-то сохраняется на некоторое время в памяти.

Самое же главное — все эти "обманки" мозга работают с тактильным восприятием, а значит, являются более общим правилом или механизмом, нежели просто особенностью восприятия визуального.

Ещё один автор эксперимента с бегающими точками — Талия Конкле (Talia Konkle) из Массачусетского технологического. Талию интересуют пространственное восприятие и влияние на него памяти, "обработка" мозгом объектов и сцен. Она пишет, что понимание этих механизмов поможет в будущем найти более оптимальные способы представления визуальной информации на экранах различных устройств (фото MIT).

Более того, авторы эксперимента поставили ещё одну версию своего опыта с движущимся квартетом.

На этот раз испытуемых просили двигать глазами одновременно с восприятием точек на тактильном дисплее. Двигать надо было либо по вертикали, либо по горизонтали — на выбор.

И тут выяснилась удивительная вещь — кажущиеся движения точек под кончиками пальцев начинали совпадать с реальным движением глаз. А если добровольцы при этом наклоняли голову на 90 градусов, — направление скачков точек в тактильной иллюзии тоже менялось.

Это подтверждает глубокую связь между визуальным и тактильным восприятием и моторикой. Кстати, буквально на днях другая группа учёных установила, что "контактное зрение" позволяет видеть лучше. То есть предмет, до которого мы дотрагиваемся, лучше воспринимается и визуально.

Из подобных кусочков мозаики исследователи и составляют картину того, как наш мозг обрабатывает поступающую по разным каналам информацию и, главное, совмещает её между собой.

Несмотря на десятилетия экспериментов, тут многое ещё предстоит выяснить. Даже в тех же прыгающих точках (неважно – визуальных или тактильных).

Талия Конкле, один из авторов нового опыта, говорит: "Мы пока не понимаем, что происходит в мозге во время этой иллюзии. Но мы думаем, что она станет полезным инструментом для лучшего понимания сходства между различными механизмами восприятия и для изучения того, как все они работают совместно".

Источник Тактильные ощущения

Ложные воспоминания от недосыпа скрашивает кофеин

Представьте, что вы оказались героем фильма "Кошмар на улице Вязов" и отныне вам суждено пребывать в странном состоянии, где сон и явь причудливо переплетаются и неотделимы друг от друга. Сказки? Ничуть! Учёные попытались разобраться, каким образом нарушения сна приводят к фальшивым воспоминаниям. Более того, они уже и рецепт для возвращения в реальность нашли.

Но обо всём по порядку.

Сон – удивительный феномен. Мы уже писали и не раз, что он помогает улучшать память. Но иногда объятья Морфея могут преподнести и неприятные сюрпризы. В виде кошмаров, например. В общем, сон – он силён.

Нейрофизиологи уже давно подозревали, что во время пребывания в этом физиологическом состоянии могут формироваться несуществующие образы из прошлого. Зигмунд Фрейд, кстати, считал, что только таким образом и можно о себе правду узнать.

	Память является функцией центральной нервной системы. Она характеризуется тем, что хранение информации о прошедших событиях и об ответных реакциях организма на эти события используется организмом для построения модели текущего или будущего поведения (иллюстрация с сайта stanmed.stanford.edu).

Однако до сих пор было непонятно, когда рождаются фальшивые воспоминания: непосредственно во время сна или уже с утра, когда происходит бессознательный процесс компиляции "увиденных" во сне образов при обращении к ячейкам "оперативной" памяти.

Грубо говоря, при определённых условиях файлы из буфера обмена попадают не в две различные папки "Реальность" и "Воображение", а неразличимым образом сливаются в корневой каталог долгосрочной памяти.

Чтобы выяснить, как всё это работает, группа учёных из Германии и Швейцарии во главе с Сузанн Дикельманн (Susanne Diekelmann) из университета Любека (Universität zu Lübeck) провела серию довольно простых по сути опытов. Отчёт об этой работе был представлен на Форуме европейской нейронауки (Forum of European Neuroscience ) в Женеве.

В ходе эксперимента подопытным было предложено заучить ряд слов, относящихся к определённой теме или понятию. Например: "белый", "тёмный", "кошка" и "ночь" семантически связны со словом "чёрный". Само обобщающее слово при этом в список не включалось.

Впоследствии исследователи сравнивали реакцию выспавшихся и внезапно разбуженных добровольцев. В обоих случаях им вновь демонстрировали список, но теперь уже обновлённый, в который было добавлено несколько дополнительных слов.

Как только информация интерпретируется органами чувств, она кодируется в памяти. Но для того чтобы ею воспользоваться, необходимо извлечь данные, хранимые соответствующими нейронами (иллюстрация с сайта zman.com).

Задача состояла в том, чтобы отметить "настоящие", то есть первоначальные слова.

Партия разбуженных давала в целом больше неправильных ответов, чем те, которым дали вволю выспаться. "Многие из них были уверены, что новые слова уже демонстрировались им раньше, а иногда эта уверенность даже превосходила оную в отношении "настоящих" слов", — говорит немка. Не очень удивляет, надо сказать.

Тем не менее немецкий учёный предполагает, что ни сам сон, ни его (искусственное в данном случае) нарушение – не первопричина ложных воспоминаний. По её мнению, они появляются позже, в момент обращения к ячейкам памяти.

Когда часть подопытных будили в течение одной ночи, а потом давали им отоспаться следующей, фальшивые воспоминания были теми же, что и у тех, чей сон не прерывали вовсе. Причём в буквальном смысле – список неправильных слов был почти идентичен.

Таким образом, качество или сюжет сна, предположили учёные, не влияет на формирование в нашем мозге несуществующих образов.

"В прошлом эффекты утомления и нарушений сна было очень сложно отделить от процессов, сопутствующих консолидации памяти (memory consolidation). Похоже, это исследование наконец-то помогло выяснить, что ложные воспоминания возникают именно в момент извлечения информации из памяти", — говорит Брайан Маккейб (Brian McCabe) из Кембриджа.

Как всё это "на самом деле" работает, ни один серьёзный нейрофизиолог в точности объяснить не возьмётся, но обычно считается, что существуют четыре типа запроса информации в долгосрочной памяти – как на картинке (фото с сайтов jobsnext.info, corbis.com, studenthacks.org).

Консолидация, напомним, это переход кратковременной памяти в долговременную, обусловленный химическими и структурными изменениями в соответствующих нервных образованиях.

Но на этом нейрофизиологи не остановились. Если ложные воспоминания образуются в момент обращения к "винчестеру" нашей долгосрочной памяти, то как можно избежать негативного эффекта?

Оказалось, что для возвращения на грешную землю не обязательно бороться со злом в котельной – спасти вас от кошмарных реминисценций поможет доза кофеина.

Исследователи набрали две дополнительных группы добровольцев, а потом будили их – но уже с чашечкой кофе (а у контрольной группы – с плацебо).

Тем, кому доставался настоящий кофе, удалось на 10% сократить количество неверных слов по сравнению с контрольной группой.

По мнению авторов исследования, такой эффект обусловлен воздействием кофеина на префронтальную область коры головного мозга (prefrontal cortex) – именно данный регион предположительно "страдает" от недосыпа. Этот отдел также ответственен за различение и сортировку смысловых понятий.

Интересный ход мысли автора: Сузанн Дикельманн считает, что механизм ложных воспоминаний может пригодиться при рассмотрении показаний в суде, да и, пожалуй, во всех остальных случаях, когда люди выдают желаемое за действительное.

Перспектива действительно заманчивая, но осталось ещё несколько белых пятен. В частности, доктор Маккейб не уверен, что на процесс извлечения воспоминаний характер сновидений не влияет.

Да и каким образом происходят нарушения с точки зрения самой нейрофизиологии – не совсем понятно. Нет, вроде бы ясно, что при недосыпе часть фантазий по ошибке попадает в сегмент реальности. Но вот какими биохимическими процессами это сопровождается – ещё предстоит узнать.

Зато с тем, что необходимо как следует высыпаться, можно согласиться безо всяких опытов и лабораторных испытаний.

Источник Ложные воспоминания от недосыпа скрашивает кофеин

Гигантские круги умирают и возрождаются вновь

"Это действительно большая штука, я делал её восемь дней", — говорит Джим о своей рекордной инсталляции в пустыне Невада. Огромные круги, которые можно увидеть только с высоты птичьего полёта, последовательно уменьшаются, превращаясь в центре в крошечные кружочки, нарисованные при помощи небольшой палочки (фото с сайта darkroastedblend.com).

Некоторые считают, что круги на полях – привет от инопланетного разума. Таинственные, огромные и геометрически выверенные, они вносят смуту в души впечатлительных землян. Но один американец решил не давать пришельцам повода для гордыни и показал, что мы можем и больше, и лучше, и красивее. Пусть знают, какая у нас прогрессивная цивилизация!

На самом деле "земляное" направление в искусстве – ленд-арт (land art) – зародилось в Штатах ещё в конце 1960-х. Группе художников стало тесно в галерейном бетонном пространстве, и они использовали бескрайние просторы и естественную красоту природных пейзажей.

Это был не просто музей под открытым небом: объектом творческих усилий стал сам ландшафт. На нём из природных же компонентов – камней, ветвей, песка и много чего ещё – воздвигали масштабные, но вместе с тем эфемерные композиции. Завтрашний дождь или прилив могли в буквальном смысле стереть работу с лица земли.

Robert Smithson), а его наиболее знаменитой и знаковой для этого направления в искусстве работой — "Винтовая дамба" (Spiral Jetty). Сооружение представляет собой спираль диаметром около 460 метров, насыпанную из камней и земли, скреплённых водорослями (фото с сайта wikipedia.org)." width="478" height="269">

Самым, пожалуй, известным представителем ленд-арта является Роберт Смитсон (Robert Smithson), а его наиболее знаменитой и знаковой для этого направления в искусстве работой — "Винтовая дамба" (Spiral Jetty). Сооружение представляет собой спираль диаметром около 460 метров, насыпанную из камней и земли, скреплённых водорослями (фото с сайта wikipedia.org).

Другой причиной возникновения ленд-арта явилась, по словам пионеров жанра, коммерциализация музейного искусства и вместе с тем его, как им казалось, деградация – именно в то время на роль властителя дум выдвинулся Энди Уорхол с его потребительской, пластиковой эстетикой.

Припасть к корням, к природе казалось в какой-то степени антагонистичным набирающему обороты культу потребления. Всё это совпало по времени с культурной революцией (в её формальном понимании) – Вудсток, война во Вьетнаме, дети-цветы, ну и всё такое.

В 1960-х и 1970-х ленд-арт появился в пику коммерциализации искусства, а художники этого течения использовали "бесплатные" материалы. В XXI веке песок кое-где всё ещё бесплатен, зато песчаные инсталляции вполне органично рекламируют дорогие автомобили (фото с сайта landrover.com).

Общество потребления оказалось, понятное дело, сильнее бунтарей, многие из которых сейчас сами являются респектабельными буржуа, а некоторые даже собственными яхтами обзавелись.

Но новое время диктует новые вызовы, и на смену протестным земляным работам пришли не столь идейные, зато очень симпатичные.

Как, например, у Джима Деневана (Jim Denevan).

Уставшим в каменных джунглях одиноким сердцам не нужно кричать о природе – их только позови… Но предусмотрительный мистер Деневан начал с того, что уж наверняка и безотказно сокращает путь к этим самым сердцам – с вкусной и здоровой пищи.

считает, что без похода в магазин Mr. Organics не обойтись. Бюджет должен быть соответствующий. Но ведь можно и на ферму махнуть, с другой стороны! Кстати, фотография, где он радостно держит ящик с корнеплодами, — с обложки упомянутой книги. А справа вы можете увидеть примеры недеревенских пикников повара-художника (фото с сайтов nytimes.com, outstandinginthefield.com)." width="478" height="350">

Джим отрицает пропаганду органических продуктов, но готовить по рецептам из его недавно вышедшей книги A Farm to Table Cookbook не так-то просто. New York Times считает, что без похода в магазин Mr. Organics не обойтись. Бюджет должен быть соответствующий. Но ведь можно и на ферму махнуть, с другой стороны! Кстати, фотография, где он радостно держит ящик с корнеплодами, — с обложки упомянутой книги. А справа вы можете увидеть примеры недеревенских пикников повара-художника (фото с сайтов nytimes.com, outstandinginthefield.com).

В конце 1990-х он был поваром в Милане, но, накопив кое-какую сумму, решил круто изменить свою жизнь: купил за $7000 старый автобус 1953 года выпуска, назвал его "Знаменитым" (Outstanding) и стал колесить по Америке, собирая всех желающих на пикники.

Но не простые пикники, а самые настоящие представления: люди собираются на маленьких фермах и ранчо, для того чтобы "соединиться с землёй".

Всё мероприятие, по словам автора, было задумано, чтобы городские обитатели вновь ощутили буколическую прелесть маленьких ферм, гастрономическую свежесть натуральных продуктов. А ещё чтобы сохранить американский дух и пощупать (а также попробовать на вкус) свои корни.

Гигантское соляное озеро (в центре). На нём — самый большой в мире песчаный рисунок. Его диаметр — около 5 километров, а для того чтоб закончить работу, художнику пришлось пройти около 160 километров (фото с сайта darkroastedblend.com).

Джиму, впрочем, немного не по себе от такого пафоса, и он подчёркивает, что в конечном итоге всего лишь собирает людей там, где им может быть хорошо. Однако на его "деревенских обедах" готовят отнюдь не прекрасные пейзанки, а шеф-повара из модных нью-йоркских или чикагских ресторанов.

В любом случае, в один прекрасный день обеды и гости стали наводить на американца лёгкую тоску. Именно что лёгкую – это вам не наша русская хандра. По его собственному признанию, он взял грабли, лопату и пошёл на берег (видимо, после банкета, что на одной из фотографий вверху).

После "работы" Джим и его команда на верном "Знаменитом" объезжают композицию, чтобы проверить, не нарушены ли где сплошные линии узора (фото с сайта darkroastedblend.com, Jim Denevan).

Он бесцельно возил сельхозинвентарём по песчаной отмели во время отлива и вдруг стал замечать, что у него получается нечто интересное. Новый эксперимент быстро превратил повара в художника. Бывают и не такие метаморфозы.

Джим собрал новую команду и поехал по стране уже с новой целью – изобразить что-нибудь монументальное. Благо собирать вокруг себя людей, заражать их какой-то идеей американцу действительно удаётся: загородные трапезы проекта Outstanding in the Field прошли уже в десятках городов по всей территории США.

Несмотря на всю эстетичность, огромный артефакт на теле Земли скоро исчезнет в никуда – как красивое облако или волна в океане. "Род уходит, и род приходит, а Земля остаётся навек. Восходит солнце, и заходит солнце, и на место своё поспешает, чтобы там опять взойти;" (Еккл 1:4-5). Идея похожая, в общем (фото Jim Denevan).

Создано одним человеком. Растворится в небытие за несколько дней.

"Моя предыдущая работа была полностью уничтожена дождём, не продержавшись и неделю, но я не особенно расстраиваюсь по этому поводу, — мистер Деневан относится к недолговечности своих произведений философски. – В конце концов, мало кому понравилось, если бы эти фигуры остались навсегда".

Художник творит, не прибегая к помощи каких бы то ни было инструментов или приспособлений, и даже не имея первоначального наброска. Всё – у него в голове. Как говорят американцы, "легко пришло – легко ушло".

Помимо того что Джим Деневан был поваром в Италии, во времена бурной молодости он там же подрабатывал моделью. С тех пор выбор удачного ракурса для него не составляет труда (фото Jim Denevan).

По мнению автора, его работа является аллюзией на древний "космодром" в долине Наска. По крайней мере, технологических достижений, не известных древней индейской цивилизации, он не использует. Кроме, разве что, автобуса. Но это не в счёт.

"Может, когда-нибудь одна из моих композиций на самом деле привлечёт внимание инопланетян", — смеётся Джим.

Источник Гигантские круги умирают и возрождаются вновь

и вот еще тоже на эту тему

Наше восприятие цвета конкретных предметов сильно зависит от памяти об этих предметах, от сложившихся в нашем мозгу стереотипов — это выяснили Карл Гегенфуртнер (Karl Gegenfurtner) и его коллеги из университета Гиссена (Universität Gießen).

Оказывается, наше восприятие цвета предметов во многом зависит от того, какой цвет мы ожидаем увидеть. Речь идёт о таких вещах, для которых в нашей памяти существует стереотип. Например — о фруктах.

Немецкие психологи провели эксперимент. Добровольцам показывали на экране образы фруктов на сером фоне. Цвета фруктов были искажены, а иной раз и вовсе сильно отличались от настоящих. Испытуемых просили при помощи регулировок основных цветов привести цвет фрукта к серому, чтобы он стал идентичным фону.

Оказалось, что сделать это не так-то просто. Например, при регулировке цвета банана испытуемые добавляли слишком много синего в тот момент, когда им казалось, что цвет фрукта — точно серый. Причина была именно в памяти о банане. Он казался добровольцам всё ещё жёлтым в тот момент регулировки, когда в действительности достигался серый цвет. Поэтому участники эксперимента перебарщивали с добавкой синего (на круговой диаграмме цвета он противоположен жёлтому), чтобы компенсировать кажущийся им жёлтый.

При этом исходный цвет банана мог быть любым — красным, например.

А когда добровольцам показывали нейтральную фигуру — однородный цветной диск, эта проблема исчезала: люди точно делали круг серым.

Предыдущие опыты психологов также показали, что цвета, типичные для того или иного предмета, кажутся нам более интенсивными. Так, добровольцам показывали траву, убирали её, а после просили выбрать её точный цвет среди большого набора карточек с разными оттенками зелёного. И испытуемые чаще всего выбирали более яркий зелёный, чем тот, какой в действительности был у предъявленных им травинок.

Гегенфуртнер утверждает, что всё это доказывает важность памяти на цвета в восприятии хорошо знакомых нам предметов.

Читайте также о странном влиянии на восприятие визуальных образов концентрации внимания, смеха, и шизофрении.

Источник Найдена зависимость между цветовым восприятием и памятью

Восприятие цвета плавно перетекает из правого полушария в левое

"Каждый охотник желает знать, где сидит фазан", – почему мы воспринимаем радугу именно так, семью полосами спектра, а не иначе? Откуда вообще берётся это буйство красок, и все ли воспринимают палитру цветов одинаково? На эти простые, в общем-то, вопросы не так просто найти понятные ответы. Похоже, природа одарила нас сложным и очень гибким визуальным аппаратом, позволяя одним видеть так, а другим – иначе.

Цвет – характеристика во многом субъективная. Конечно, в основе этого явления лежит вполне объективный оптический закон отражения определённой части видимого спектра электромагнитного излучения каким-либо предметом. Например, апельсин отражает оранжевый, поэтому он, собственно говоря, такой цвет и имеет.

Однако у восприятия цветности есть и другая сторона – физиологически-психологическая. Индивидуальное восприятие цвета определяется не только его спектральным составом, но и особенностями устройства человеческого глаза и психики. Здесь будет уместно вспомнить дальтонизм – один из видов цветовой слепоты.

Радуга – оптическое явление, которое возникает, когда солнечный свет испытывает преломление в капельках воды, взвешенных в воздухе. Семь цветов спектра – основные, которые принято выделять, но следует иметь в виду, что на самом деле спектр непрерывен и цвета эти плавно переходят один в другой через множество промежуточных оттенков (фото с сайтов freewallpaperdesktopwallpaper.com, missouriskies.org).

Так как же мы воспринимаем радугу? Являются ли семь "классических" цветов эфемерным продуктом высшей нервной деятельности, или соответствующая программа распознавания "прошита" в зрительной системе любого представителя вида Homo sapiens по умолчанию и не может быть субъективной?

Для ответа на этот вопрос проще всего провести небольшую редукцию колористики и попытаться понять, как это работает на примере отдельных цветов.

Мы уже писали о том, что в некоторых языках многие известные нам цвета просто не имеют названия. В русском, например, есть два разных слова "голубой" и "синий", в то время как в английском для обозначения и синего и голубого (в нашем понимании) используется лишь одно слово – blue. Соседи англичан, валлийцы, пошли ещё дальше: у них словом glas обозначаются одновременно и синий и зелёный.

Результаты соревнования по распознаванию цвета между англо- и русскоязычными показали, что последние (мы то есть) на 10% быстрее отличаем "синий" от "голубого" и различаем больше оттенков этих цветов. Видимо, наши предки в древности обитали в либо в водной, либо (чем чёрт не шутит!) в воздушной стихии. В благородной среде, в общем (иллюстрации с сайта colourlovers.com).

Но одни из самых "продвинутых" – индонезийское племя охотников-собирателей Дани, у которых вообще не было (на момент наблюдения около полувека назад) обозначения отдельных цветов, а использовались всего два понятия – "светлый" и "тёмный".

Такие кросскультурные языковые тонкости заинтересовали учёных ещё в 1950-х. В частности, именно тогда Бенджамин Уорф (Benjamin Whorf) предложил свою идею релятивистской лингвистики, основанную в том числе на результатах экспериментов с добровольцами, которые легче различали цвета, обозначенные отдельным понятием (чем те, для которых своего "имени" в их языке не было).

Кстати, Оруэлл использовал в своём романе "1984" именно идеи Уорфа: смысл новояза заключался в том, что если какое-то историческое событие или даже просто природное явление нигде и никак не упоминается, то оно и не существует.

В ходе эволюции у человека (и других приматов) появилось цветное зрение. Это было, вероятно, вызвано расширением экологической ниши или переходом к дневному образу жизни. Всего, напомним, в человеческом глазу содержатся два типа светочувствительных клеток (на рисунке справа): палочки, отвечающие за сумеречное зрение, и менее чувствительные колбочки, отвечающие за цветное зрение. В сетчатке глаза есть, в свою очередь, три вида колбочек, максимум чувствительности которых приходится на красный, зелёный и синий участки спектра, то есть соответствует трём "базовым" цветам. Равномерное раздражение всех трёх элементов, соответствующее дневному свету, вызывает ощущение белого цвета (иллюстрации с сайтов artlex.com, buytaert.net, visioninfocus.com).

Таким образом, первоначально многие исследователи пришли к выводу, что восприятие цвета (например радуги) у нас различается вследствие культурных особенностей и традиции понимания. Биологические основания восприятия света казались тогда не столь важными.

Но уже в конце 1960-х антрополог Брент Берлин (Brent Berlin) и лингвист Пол Кей (Paul Kay) предложили свою теорию, которую можно условно сформулировать как генетический детерминизм (или универсализм).

Учёные пришли к выводу, что в лексиконе практически у всех народов изначально есть как минимум две категории цвета – как у первобытных народов (по-видимому, они как-то связаны ещё с древнейшими дуалистическими представлениями).

Впоследствии словарный запас растёт по мере необходимости. Те же Дани были способны различать цвета, когда их обучали соответствующим терминам.

Как это обычно бывает, в реальности получилось нечто среднее: и та и другая стороны не были удовлетворены полученными результатами.

Дани (их представитель – на фото) немало сделали для того, чтобы человечество приблизилось к пониманию законов восприятия света. Отметим, однако, что из лингвистических исследований (и это отмечает ряд учёных) могут выпадать целые языковые пласты. Так, у эскимосов что-то около 20 понятий, обозначающих различные состояния снега – но не белого цвета. Просто "белый" им без надобности (фото с сайта en.wikipedia.org).

Охотники-собиратели из Индонезии оказались-таки способны различать цвета, но не так хорошо, как американцы, например. То есть из десяти попыток определить различные оттенки синего или зелёного и понять границу между ними у Дани были в целом гораздо более худшие результаты.

В итоге сложились два полюса зрений, и окончательно прояснить этот вопрос за все прошедшие годы никак не удавалось.

Но недавно появилась надежда: во-первых, на помощь пришла магнитно-резонансная томография, а во-вторых… дети.

С помощью fMRI, в частности, удалось локализовать отделы мозга, связанные с восприятием цвета. Замеры показали, что, да, существует связь между лингвистическим аппаратом и визуальным.

В дальнейшем было также установлено, что взрослые добровольцы легче определяют цвета, которые являются "базовыми". С более сложными цветами, не известными данной культуре, возникали проблемы.

Например, специфически корейский "жёлто-зелёный" цвет, для которого там есть определённое название, почти никак не воспринимался европейцами. К этой же серии исследований относились и упомянутые нами сравнения англоязычных и русскоязычных по "голубому признаку".

World Color Survey, которое охватило людей, говорящих на 110 языках. Результаты показали, что существуют так называемые "основные" цвета, образующие определённые пики восприятия фотонного спектра (справа вверху), которые были общими практически для всех. Эти пики: "красный", "коричневый", "жёлтый", "зелёный", "синий" и "фиолетовый" (иллюстрации с сайтов colourlovers.com, wired.com)." width="478" height="329">

Ещё в конце 1970-х было проведено международное исследование World Color Survey, которое охватило людей, говорящих на 110 языках. Результаты показали, что существуют так называемые "основные" цвета, образующие определённые пики восприятия фотонного спектра (справа вверху), которые были общими практически для всех. Эти пики: "красный", "коричневый", "жёлтый", "зелёный", "синий" и "фиолетовый" (иллюстрации с сайтов colourlovers.com, wired.com).

В ходе другого эксперимента подопытным удавалось быстрее взглянуть на мишень (сделать соответствующее движение глазами), когда мишень и стена были разного цвета (например, синяя мишень, зелёная стена). А когда они были одного цвета (например, различные оттенки синего), то этого им сделать не удавалось.

Ещё одним результатом томографических испытаний явилось подтверждение связи "языковой" зоны мозга с речью: праворукие взрослые более успешно распознают цвет, когда цвета представлены в поле зрения справа.

Учёные решили (и теперь это общепринятая точка зрения), что такой эффект возникает вследствие того, что информация из углового пространства справа быстрее (с более высоким приоритетом) получает доступ к левому полушарию, ответственному за обработку речи.

Резюмируя, нейродиагностика в какой-то мере подтвердила обе ключевые гипотезы полувековой давности (лингвистическую и биологическую), но главного вопроса не решила.

Хорошо, обработка цветовой категории "начинается" в правом полушарии (туда, если упрощённо, поступают сигналы с палочек и колбочек), а потом каким-то образом происходит маршрутизация и процесс берётся под контроль левым полушарием, ответственным за сознательную интерпретацию цветов.

Но существует ли целостная система восприятия цвета? А если она состоит из частей, то какая из них главнее и как они взаимодействуют? В конце концов, может быть, нам всё это кажется. Может, кто и в инфракрасном спектре видит, как Хищник…

Учёные решили понять, как определение цвета работает изначально – ведь дальнейшие наслоения могут исказить картину, а первоначальный опыт, он незамутнённый (фото с сайта sciam.com).

Чтобы разрубить этот гордиев узел нейропсихологии, различные группы исследователей цинично обратились к экспериментам на детях, которые не умеют говорить, не имеют культурно-этнических предрассудков, но цвета — вроде бы — различают.

Полученные результаты совпали с ожиданиями: четырёхмесячные добровольцы не проявляли никаких признаков цветовой селективности, когда мишени помещались в угловом пространстве справа – у них не включалась "лингвистическая" зона восприятия цвета. Они воспринимали цвет, но противоположным образом – правым полушарием, а не левым.

Такой поворот событий дал практическое подтверждение существования врождённой границы раздела между цветами – как минимум между синим и зелёным.

Анализируя данные эксперимента, многие исследователи пришли к выводу, что общего для всех механизма восприятия цвета всё-таки нет. Как и во многих других физиологических и нервных функциях, единого критерия "фундаментальности" не существует: разнообразие – залог успешного развития любого вида.

С другой стороны, логично предположить, что "правые", неязыковые способности эволюционно более древние. На основании этого допущения даже предложена гипотеза эволюционной траектории восприятия цветов, когда вначале мы научились распознавать наиболее важные для нас цвета, а потом, по мере необходимости, "возникли" все остальные.

В компьютерную модель были заложены результаты всех предыдущих исследований, которые были соотнесены с данными замеров на fMRI. В результате учёные построили траекторию возникновения цветов: именно так возникли известные и понятные большинству людей категории – ведь спектр излучения на самом деле непрерывный! (иллюстрация Mike Dowman/MEMBRANA)

В общем, нам помогает видеть и "прошитая в железе" способность интерпретировать длину световой волны, и возникшая с усложнением организма и социальной организации способность более точно отличать одно от другого и, что немаловажно, уметь рассказать об этом.

Всё-таки получается, что мы думаем о "цвете" не столько потому, что наши палочки и колбочки могут улавливать определённой длины волны, а потому, что нас приучают думать об этом, причём именно определённым образом.

Так что, смотря на радугу, помните: для некоторых фазан может сидеть и не "где", а охотник об этом и "знать" вовсе не желает.

Источник Восприятие цвета плавно перетекает из правого полушария в левое